Сэтоши что-то гаркнул в коридор, вошёл в комнату следом за мной и закрыл дверь. И почувствовала некоторое облегчение от того, что выгляжу облезлой оборванкой.

Не то чтобы я всерьёз верила, что могу привлечь внимание такого красавчика. Но на безрыбье, как известно, и рак рыба, не говоря уже про более пошлые варианты пословицы.

— Присаживайтесь к огню, Полья, — щедро предложил мне родонец и подошёл к сундуку, из которого вынул бутылочку и две пиалы. — Вам стоит согреться.

Он поставил пиалы на невысокий столик, вроде тех, на которых подают завтрак в постель (я в кино видела, дорогой дневник), булькнул прозрачного как слеза напитка в обе чаши и поднёс это сооружение к шкуре, на краю которой я расположилась.

Если бы я не знала о своей патологической криворукости, которая стала причиной учиненного погрома, подумала бы, что это было частью хитрого плана. Сегодня господин Сэтоши определённо играл в доброго полицейского.

— У вас очень необычное имя — «Полья».– Родонец жестом предложил мне выбрать чашу, взял оставшуюся, качнул ею в мою сторону и сделал небольшой глоток.

Хозяин явно демонстрировал, что ничего опасного в напитке не содержится. Я, конечно, понимала, что есть такая штука, как антидот, поэтому всё равно была настороже. Однако явно демонстрировать недоверие не рискнула и, кивнув, чуть смочила губы напитком.

И закашлялась.

Градусов сорок там было. А скорее всего, больше. Такой нектар бы для стерилизации — цены бы ему не было!

— В полном варианте оно звучит как «Полина», — ответила я нейтрально, когда спиртовые пары перестали выжигать носоглотку, и я вытерла слёзы.

— Никогда раньше не слышал. Откуда ви?

— Из России, — ответила я честно, как пионерка. Потому что не видела лучшего способа дезориентировать противника лучше, чем рассказать всё, как есть.

Или почти как есть.

— Это большой город?

— Это страна. Да, очень большая.

— А как ви с вашим спутником попали к нам?

— Вы, наверное, мне сейчас не поверите, но я сама не понимаю. Мы были с Лео у меня в квартире… и вдруг оказались посреди леса.

— Просто взяли и оказялись? — Сэтоши прищурил глаза, будто пытался пронзить меня рентгеновским зрением.

Тут в дверь постучали. Хозяин что-то прогэгэекал на своём, и в комнату, хромая, вошёл знакомый мне громила с тарелками на подносе. Башмачок из коры держался на честном слове. Верёвки не могут заменить полноценные бинты.

— Многоуважаемый господин Сэтоши, если у вас найдутся полосы ткани, я бы заменила вашему слуге повязку на ноге.

Родонец резко обернулся:

— Зячем вы это делаете?

— Что?

— Зячем вы пытаетесь за ним ухаживать? — Глаза родонца вновь превратились в щёлочки.

— Потому что могу, ‑ пожала я плечами. ‑ Я могу ему помочь, и это ничего мне не стоит.

— Он сделал вам больно.

— Но ведь это вы ему велели?

Головорез, который в этот момент ставил поднос на столик, вздрогнул. Тоже понимает по-леденски? Любопытно, здесь все такие образованные, или громила совсем не прост?

Я склонялась ко второму.

— С чего ви это взяли?

— Я не знаю родонского языка, в отличие от моего спутника. Вы, многоуважаемый господин Сэтоши, должны были это понять по нашему разговору. Но это было очевидно. Почему я должна злиться на человека, который честно выполнял свою работу?

— А если я сейчас вас ударю, ви тоже не будете на меня зьлиться? — На лице родонца мелькнула острая, как бритва, насмешка.

— Но ведь прямо сейчас у вас нет в этом нужды? И вам никто не приказывает это делать, ‑ напомнила я.

На лице распрямившегося громилы мелькнуло неуловимое выражение. Видимо, я была всё недостаточно почтительна со столь высокородной особой. Но если кому-то что-то не нравится, пусть скажет прямо. Для этого природа дала человеку рот и голосовые связки.

Сэтоши что-то приказал подчиненному, и тот стремительно скрылся за дверью.

— Зьнаете, Полина, он вас безюмно боится, — поделился родонец между делом, накладывая в чашу кашу, похожую на пшеницу.

Я испытала культурный шок. По фенотипу родонцу бы больше подошел рис. С другой стороны, какой рис вырастишь посреди тайги? Так что, чем богаты, тем и сыты.

— Угощайтесь. — Хозяин показал жестом на кашу и, судя по виду, кусочки рыбы в соусе.

Я положила немного еды. Пахла она восхитительно. Но я слишком не доверяла своему сотрапезнику, чтобы расслабиться и получать удовольствие от ужина.

В качестве столовых приборов родонец использовал палочки. Мне не очень хорошо удавалось с ними справляться в нашем мире, но общие принципы пользования я знала. Поэтому, немного помучившись с установкой нижней палочки, приспособилась.

— А почему ваш слуга, многоуважаемый господин Сэтоши, меня боится? — наконец задала я очевидный вопрос, который от меня ожидали.

Я надеюсь.

— Он считает вас нэдзё.

— А что такое «нэдзё»? — уточнила я и попробовала еду. Да, это оказалась рыба.

Возможно, мне следовало быть твёрдой. Не вести переговоры с террористами, требовать присутствия Лео и равных с ним прав. Но какой смысл? Пока Сэтоши мне ничем не угрожал. А еду для Лео мне возможно удастся выпросить. Если хозяин будет в хорошем настроении.

— Ви не зьнаете? — Собеседник изобразил удивление.

— Я понимаю, как выглядят мои слова. Но я действительно совершенно ничего здесь не знаю. У нас в государстве тоже есть горы. Есть похожие деревья. И даже есть люди, внешне похожие на вас. Но конкретно о Родонии я никогда раньше не слышала. И тем более о непонятных «нэдзё».

— Ви удивительно упорни в своём нелепом рассказе, — констатировал Сэтоши, но тоже так… вскользь.

— Подумайте сами: если бы вы планировали проникнуть на чужую территорию, не логичнее ли было бы подготовиться к походу немного серьёзнее, чем мы?

Я отвернула край рукава, показывая примитивный шов.

Родонец недовольно дёрнул бровью. Возможно, сама мысль сравнивать нас и его показалась Сэтоши оскорбительной.

— Тогда откуда ви знаете леденский язык? — попытался он подловить меня.

— Я говорю на русском. ‑ Я развела руками. — Так кто такие «надзё»?

— Это ведьми.

— Ведьма — это маг-женщина? К счастью, я не владею магией.

Я улыбнулась. Будь у меня ещё и магия, это каких же масштабов катастрофы я бы устраивала?

— Ви говорите об этом так, будто это вас радует, — удивился Сэтоши.

Интересно, дорогой дневник, сейчас он пытается проверить, насколько я наслышана о судьбе местных одарённых? Или об их печальной судьбе Тору нам соврал?

— В России нет магов. И магии.

Родонец посмотрел на меня как на выдумщицу и помотал головой:

— И где же она находится, эта ваша Россия?

— Понимаете, многоуважаемый господин Сэтоши, если бы прибыла сюда каким-то объяснимым образом, я бы могла сказать, что, например, нужно плыть два месяца на запад, а потом ещё три недели на лошадях. Но мы с Лео… — Тут я была вынуждена сделать паузу, потому что не признаваться же незнакомому мужчине, что мы делали в момент перемещения? ‑…говорили, говорили, и вдруг — раз! — и вокруг ваши ёлки-палки. Деревья местные, в смысле.

— Зячем ви устроили пожар? — Тон вопроса был столь же спокоен, как Тихий океан во время плаванья Магеллана.

— Нечаянно. Мы не хотели. Просто так вышло. Случайно. Сами подумайте: зачем нам устраивать среди ночи пожар, а потом бежать непонятно куда, без сна и отдыха, рискуя стать его жертвами?

— Чтоби причинить вред врагу? — в качестве версии предложил Сэтоши.

— Вы вновь строите версии, исходя из того, что мы — разведывательно-диверсионная группа. Но, многоуважаемый господин Сэтоши, сами подумайте: вот вы бы взяли с собой для такой миссии столь неподготовленную особу, как я? Если честно?

Родонец поднял на меня взгляд и внимательно оглядел. К счастью, он меня не знал. Но, видимо, уже о чём-то догадывался.

— А откуда ваш спутник знает родонский язык?

— Не знаю, многоуважаемый господин Сэтоши. Мы с ним знакомы не так давно, и о том, что он владеет роднским, я узнала лишь тогда, когда он на нём заговорил.